Everything that kills me makes me feel alive
сказал какой-нибудь поэт. А если не сказал, то должен был бы сказать, однозначно.
У нас тут совсем уже осень. За машинным окном красиво, когда проносишься мимо крутых наших склонов поросших разнообразной растительностью, что радует глаз всеми оттенками красного и желтого. Зелень еше сохранилась, но уже сыро. Даже так -- Сыро. В связи с чем болят и ноют все мои старые боевые раны. Вот когда вспоминаешь, что на теле нет ни единого целого места -- болит буквально ВСЁ.
Хочу туда где тепло и солнечно, и плюс 22 
Увы и ах. Отпуск ровно через полторы недели, но не намечается ни первого, ни второго.
У нас тут совсем уже осень. За машинным окном красиво, когда проносишься мимо крутых наших склонов поросших разнообразной растительностью, что радует глаз всеми оттенками красного и желтого. Зелень еше сохранилась, но уже сыро. Даже так -- Сыро. В связи с чем болят и ноют все мои старые боевые раны. Вот когда вспоминаешь, что на теле нет ни единого целого места -- болит буквально ВСЁ.
Хочу туда где тепло и солнечно, и плюс 22 Увы и ах. Отпуск ровно через полторы недели, но не намечается ни первого, ни второго.